Сталинград – от поражений до победы. (Из дневника парторга) - Игорь Ваганов

После войны работал директором средней школы в гор. Талице Свердловской области. С 1948 года работал в Челябинске учителем математики. В начале 50-х годов – заведующий отделом народного образования Металлургического района Челябинска, с 1951 года – директор школы №91.

Литературным творчеством начал заниматься ещё до Великой Отечественной войны. Занимался в литобъединении Челябинского металлургического завода; в начале 60-х гг. руководитель литературного объединения. Публиковался в городских и областных периодических изданиях. Автор семи книг – проза, публицистика.

Умер 6 сентября 1970 года в Челябинске.

Предисловие Ивана Ваганова

Как-то через много лет после того, как прогремели последние артиллерийские залпы Великой Отечественной войны, мне довелось встретиться с однополчанами. Как обычно бывает в таких случаях, то один, то другой задавали друг другу сходный вопрос: «А ты помнишь такого-то? А ты помнишь, как мы дрались там-то? А ты помнишь, как нас прижали фрицы у такого-то населённого пункта или реки?»

Словом, «а ты помнишь» повторилось не одну сотню раз. Со словами «а ты помнишь» мы вспомнили многое из тех, незабываемых дней, вспомнили и помянули добрым словом тех, кого больше не встретить, вспомнили холмики могил однополчан, скромные пирамидки с красными звёздочками, холодные зимние ночи, длинные переходы, студёные воды Дона, холмы и балки донских степей, украинское раздолье, гнилые болота Белоруссии и, наконец, прилизанную и подстриженную под один манер Европу.

Потом я прочитал своим однополчанам несколько фронтовых записей, чем вызвал новую волну воспоминаний и даже неприятностей. Мои однополчане набросились на меня:

– А почему ты их держишь дома? Эх ты, голова садовая! Секретничаешь. Шли, немедленно шли все свои записки в военное издательство.

Я стал отнекиваться, доказывать о том, что там и без меня много рукописей. Ведь пишут писатели очень много о войне

– То писатели, а это… Писатель – он, что спрашивает, а потом придумывает, а тут без этой самой выдумки, – возразили однополчане.

Я долго колебался, робел, думал. Писать об Отечественной войне – это очень сложное дело. Да и написано о ней много: писали и пишут писатели, журналисты, генералы и адмиралы. Пройдет ещё много лет, а интерес к ней не ослабнет, будут рыться в архивах, собирать воспоминания в народе от внуков и правнуков участников Отечественной войны. Будут домыслы и догадки, фантазии писателя, и всё будет приближаться к эпохе сороковых годов, годов самых тяжёлых испытаний для нашей Родины, нашего народа. Можем ли мы, участники Отечественной войны, не рассказать нашему поколению о том, как их деды, отцы и матери отстаивали независимость нашей Родины.

Итак, по совету, вернее, настойчивому требованию однополчан я сел за переписку своих фронтовых записей. Наша отдельная бригада принимала участие во многих операциях. Её путь пересекает нашу страну от польской границы до Волги и обратно до Шпреи. Наша бригада принимала участие в великом сражении на берегах Волги. Вначале она была отдельной частью, потом вошла в состав 66-й армии, потом была включена в 6-й механизированный корпус и во 2-ю гвардейскую армию. Но ведь это не так уже важно, в какой армии мы были, а важно то, что мы были крупинкой той армии, которая на берегах великой русской реки Волги уничтожила отборные фашистские войска, а на просторах Донских степей сломала хребет врагу.

О том, как сражались наши солдаты и офицеры, о том, как они выполнили долг перед Родиной, мне хотелось бы рассказать. Это будет неполный рассказ, это будет рассказ только о маленьком круге людей. Но если сотни и тысячи участников Отечественной войны расскажут, о том, как они и их товарищи сражались или о том, что они видели и пережили. Это будет вклад в сокровищницу Великой Отечественной войны. Надо полагать, что рассказы участников Отечественной войны будут слабыми в художественном отношении. Но ведь дело не только в высокой художественности, а в правде жизни. Мне хотелось бы видеть воспоминания рядовых участников Отечественной войны.

В своих записках я беру только Донской поход. Зима 42—43 года: эта зима положила начало разгрома гитлеровских полчищ. Писал я так, как сохранилось в моих коротких записях и памяти. Писал о своих полковых друзьях, о простых советских людях.

Пролог

21 июня 1941 года учитель математики одной из средних школ Свердловска Иван Максимович Ваганов отправился с выпускниками десятого класса (классным руководителем которого он был долгие годы) на одно из озёр, которыми всегда славился Урал. Поздно вечером, сидя у костра, его теперь уже бывшие ученики строили различные планы на будущее: кто-то хотел пойти работать на завод, кто-то мечтал поступить в институт или техникум, некоторые собирались стать профессиональными военными.

Быстро пронеслась короткая июньская ночь. А наутро, возвратившись в город, все узнали о том, что началась война, и немцы уже бомбят западные окраины страны.

На второй день войны (официально его уволили с работы на четвёртый день войны), Иван Максимович ушёл добровольцем на фронт (он был направлен в один из военных лагерей Свердловска, где формировались маршевые роты свердловчан, ревдинцев, тагильцев, горняков близлежащих рудников и колхозников окрестных сёл).

(Из дневника И. М. Ваганова. Точная дата неизвестна.)

Никогда не сотрётся из памяти ясный июльский день сорок первого года, когда наша колонна покидала воинские казармы. Стройные ряды батальонов растянулись по улице Луначарского. Рабочие, колхозники и служащие, одетые в военную форму, бодро шагали по мостовой. Это были первые формирования Отечественной войны, и проводить нас пришли жители большого города. Играл духовой оркестр, по улице плыла мелодия строевой песни. Я помню, прекратилось тогда трамвайное движение по улице Луначарского, а люди, провожая нас, не отрывали своих взглядов от крепких уральских пареньков. Это было естественно. У многих среди нас были сыновья, братья, любимые или просто товарищи.

Вскоре мы миновали дом Промышленности, оперный театр, пересекли улицу Ленина и мимо дома Красной армии, мимо пионерского парка спустились к вокзалу. Здесь было также многолюдно. Проводить нас пришли представители общественных организаций. Было много сказано тёплых слов и пожеланий. С ответным словом выступил высокий, стройный солдат, с приятным лицом и большими карими глазами. Это был Пётр Захаров, вчерашний рабочий одного из Тагильских заводов.

На фронт мы тогда ехали как одна семья. Многие солдаты и офицеры были из одних цехов и колхозов. Ехали два брата Овчинниковы из Камышлова, братья Сохрановы из Ревды, отец и сын Медведевы из Свердловска. В полку не было такого человека, у кого бы не было родственников или общих знакомых. Но скоро военные дороги нас разъединили, развели в разные стороны.

Часть первая. Отступление

Глава 1

В конце января 1942 года советские войска попытались совершить наступательные действия против немцев в направлении Барвенково. Операция проходила в постоянном напряжении, поскольку противник сумел основательно укрепить свои оборонительные рубежи. (Наступление продолжалось 13 дней.) К 24 января 1942 года противник выдохся, и 24 января наша кавалерия ворвалась на улицы Барвенково, была также отбита у противника железнодорожная станция Лозовая. Но силы наших войск вскоре иссякли, наступательные действия прекратились, хотя продолжались фланговые бои. Окончательно Барвенковская наступательная операция закончилась 31 января 1942 года. В результате наша армия продвинулась в западном направлении на 90 километров в виде так называемого Барвенковского выступа.

Весной 1942 года немецкое командование попыталось взять инициативу в свои руки. К этому времени на советско-германском фронте было собрано 217 дивизий и 21 бригада (80% сухопутных войск вражеской коалиции). В начале мая 1942 года войска вражеской коалиции захватили Керченский полуостров, начался штурм Севастополя, и в июне немцами было сосредоточено против защитников города до 300 тыс. солдат, свыше 400 танков, около 900 самолетов.

Одновременно с этим начались бои в районе Харькова. Наши войска рвались на оперативный простор из узкого горлышка Барвенковского выступа и огибали при этом Харьков с юга. В то же время другая воинская группировка, действовавшая со стороны Волчанска, огибала Харьков с севера. Планировалось, что обе эти группировки сомкнутся и стиснут немцев в солидный «котёл». Но этим планам не суждено было сбыться. Сопротивление противника нарастало, наше материально-техническое снабжение отставало. Были просчёты со стороны командования, которое не смогло правильно оценить обстановку. 16 мая 1942 года было последним днём нашего наступления. 17 июня начался прорыв группировки танков Клейста с юга в направлении Барвенково. Одновременно войска Паулюса наступали с севера. После полудня немцы заняли Барвенково. 19 мая возникла реальная угроза полного окружения наших войск в районе Барвенковского выступа. Против танков Клейста была брошена в бой кавалерия Плиева. Шансов на успех не было, тем более, что действия Клейста были поддержаны самолетами 4-го воздушного флота Рихтгофена. 23 мая Клейст и Паулюс полностью отсекли от основных сил Барвенковский выступ и окружили все армии маршала Тимошенко.